|
|
   |
Уйти, чтобы навеки остаться
Нынешний год отмечен двумя большими потерями для вокального искусства. Ушел великий тенор ХХ столетия Лючиано Паваротти. И вот печальная весть, которая пришла из Москвы: не стало еще одной великой певицы века — Зары Долухановой. Она была на концертной эстраде минувшего столетия тем, кем на оперной сцене — Мария Каллас.
ДОЛУХАНОВА родилась в Москве. Начинала постижение музыки с игры на фортепиано, затем на скрипке, пока В. М. Беляева-Тарасевич не разглядела ее вокальное дарование. Педагог развила голос Зары (определив его как меццо-сопрано), привила вкус и широту творческих интересов. Не завершив обучение, вышедшая замуж певица переезжает в Ереван, поступает в оперный театр, где дебютирует в 1939 году в «Царской невесте» (некоторые авторы утверждают, что ее первая героиня — Сабурова, другие, что — Дуняша). За оставшиеся довоенные годы Долуханова исполнила десять партий, в том числе Полину, Ольгу, Сузуки, Зибеля, Эмилию («Отелло»), но она навсегда оставляет оперный театр, возвращается в Москву и становится солисткой Всесоюзного радио.
Меломанам, влюбленным в редкой красоты голос певицы, трудно было принять ее решение — более не петь на оперной сцене. Сама певица объясняла это так: «В театре многое стесняло меня. Медленное обновление репертуара. Зависимость от дирижера, режиссера, партнеров. Порой мне не нравилась концепция постановки, ее музыкальная интерпретация. Словом, в опере мне было тесно, я чувствовала, что не могу выразить свою индивидуальность. На радио выступала почти каждый день, все время обновляла программы, пела романсы, народные песни, наконец, арии из опер. Мне приходилось участвовать в исполнении кантат, ораторий, в постановках опер на радио. Такая творческая жизнь мне ближе».
Долуханову заметила и благословила выдающаяся камерная певица Зоя Лодий: «Моя бесконечно дорогая Зара! Каким служит для меня утешением, что Вы несете в жизнь то, чему я отдала свое творчество. Как отрадно мне знать, что наше прекрасное искусство хранится в Ваших чистых руках и мудром сердце — в Вашем удивительном таланте».
Мировую карьеру до Долухановой делали только те певцы, кто посвящал себя опере (и лишь по совместительству камерной музыке). Она же создала в камерной музыке свой мир, в котором поселились Бах и Гендель, Перголези и Страделла, Скарлатти и Джордани, Шуберт и Шуман, Лист и Рихард Штраус, Вольф и Малер, Брамс и Дебюсси, Мусоргский и Россини, Чайковский и десятки, если не сотни, других «хороших и разных» классиков отечественной и мировой культуры. Она чутко слышала современность. В ее обширном репертуаре Прокофьев и Шостакович, Шапорин и Мясковский, Арутюнян и Долуханян, Кабалевский и Хачатурян, Щедрин и Таривердиев, Минков и Гаврилин (список можно продолжать и продолжать). Выдающийся просветитель Долуханова открывала сотням тысяч, если не миллионам слушателей неведомые им музыкальные миры, получая мировое признание.
Она тонкий стилист, человек высочайшего вкуса, при этом начисто лишенный зашоренности и снобизма: ей нравились Гурченко, Пугачева, Кобзон, Киркоров...
Неустанный труженик, Долуханова исполнила за четыре с половиной десятилетия творческой деятельности более двух тысяч (!) сочинений. Факт едва ли не беспримерный в истории мировой музыкальной культуры. (При этом у нее была требовавшая забот семья — два сына, три внука, потом правнуки).
Она знала и официальное признание — первая премия Международного конкурса вокалистов в Будапеште, Сталинская и Ленинская премии, звания народной артистки Армении, России, Советского Союза, орден «За заслуги перед Отечеством», врученный ей Путиным.
Она гастролировала более чем в тридцати странах с неизменным успехом. Музыкальный обозреватель чикагской газеты назвал ее «великой певицей». Л. Бианколли: «Что за триумф: казалось, что вернулся золотой век пения». «Ее приветствовали, крича, смеясь от радости. Зал не мог насытиться» (Франция). «Долуханова вызвала всеобщий энтузиазм публики и критики, единодушно поместивших ее в первый ряд певиц мирового значения» (Ж. Леон).
Подобных отзывов немало. Но они не вскружили певице голову. Однажды у нее спросили, слушала ли она Каллас. Долуханова ответила утвердительно, добавив, что «это было божественное исполнение». «Вы сказали об этом Марии?». «Нет, я не посмела к ней подойти».
Этих певиц, между прочим, сближает стремление выйти за рамки амплуа. Мария осваивала репертуар меццо-сопрано, Зара — сопрано. Долуханова пела арии Нормы, Аиды, Тоски, Манон Леско, Чио-Чио-сан, Лауретты. Все было художественно убедительно, а последняя ария исполнялась, не побоюсь этих ответственных слов, просто гениально (Долуханова сама признала это исполнение удачей, что дорогого стоит, когда человек предельно требователен к себе...).
Возвращаясь из триумфальных гастролей, Долуханова продолжала гастролировать по городам и весям тогда большой страны, в каждом концерте отдавая слушателям все, как будто это крупнейшая эстрада мира...
ОДНАЖДЫ Я ОПУБЛИКОВАЛ в «Вечерней Одессе» материал о выступлении певицы в Одессе. Вскоре получил от нее письмо с теплой благодарностью. Она, в частности, писала: «Вам, как не многим, удалось почувствовать и в сжатой форме газетного материала выразить смысл моего искусства». Это был незабываемый королевский подарок... Храню его как реликвию.
Последнее свидание на ее последнем концерте в нашей филармонии. Певица недовольна собой и беспощадно (это редкость) говорит об этом: она сверхтребовательна к себе — концерт был хороший, что могут засвидетельствовать сотни присутствовавших.
В 64 года Долуханова оставляет концертную эстраду. С 1972 года на три с половиной десятилетия, отпущенных судьбой, Зара Александровна связывает свою судьбу с институтом имени Гнесиных (ныне — Российская академия музыки). Но это уже другая жизнь, другая история... Она преподавала до последних дней, давая на девяностом (!) году уроки уже дома.
Пройдут десятилетия после прощания с публикой. Я напишу ей письмо, которому не суждено было попасть к адресату. Оно точно отражает мое отношение к Долухановой, поэтому воспроизвожу его.
«Дорогая Зара Александровна! Смотрю-слушаю (и уже не в первый раз) телефильм о Вас. Это счастье — быть Вашим современником и не разминуться с Вашим искусством. О звучании Вашего голоса, наверное, нельзя говорить, потому что любые слова кажутся бледными, недостойными его. В Вашем пении сама душа музыки, а разве она подвластна словам?
Карина и Рузана (племянницы, дети П. Лисициана и сестры Зары Александровны Дагмары — В. М.) назвали Вас райской птицей. Это верно, но, по-моему, необходимо уточнение: благодаря Вам мы-то узнали, что такое... райская птица.
Волшебство Ваших концертов окрыляло и окрыляет сегодня. Около четверти века назад слушал Вас в концертном зале в последний раз, но кажется, что это было совсем недавно, — в благодарной памяти живо счастье прикосновения к тому, что, не опасаясь греха впасть в преувеличение, хочется назвать чудом.
Мы, Ваши почитатели, и тогда знали, что перед нами Явление, но масштабы его осознавались лишь во времени (почитание Вашего таланта способствовало тому, что мы, Ваши поклонники, и сегодня связаны между собой духовным единением). Время работало не на забвение, оно помогало осмыслить феномен Долухановой. Конечно, у каждого из нас своя Долуханова, но у всех с Вами связаны радость и свет.
Не только само пение, вокал (а, например, фрагмент из «Сестры Анжелики» — совершенство), но и весь облик элегантной Женщины — стройная фигура, безупречного вкуса платья, уникальные аксессуары, царственная пластика, загадочный, очаровывающий взгляд и редчайшая органика брали нас в добровольный плен. И не только брали, но и берут — чего стоит Ваш жест рукой после финального дуэта юбилейного вечера! В нем благородство простоты и интеллигентности.
Как мы завидовали Володе Хвостину, который не только аккомпанировал Вам, но был рядом, мог прикоснуться к Вашей руке, оказывать Вам услуги, мог слышать Ваш голос не только в пении... Мы боялись подойти к Вам со словами благодарности, опасаясь разочаровать неумением выразить собственные ощущения, признательность за счастье соприкоснуться с Вашим искусством. Боялись, но несколько раз подходили, в частности, на последнем концерте, когда Вы были недовольны собой, а мы не могли с Вами согласиться: солнце всегда остается солнцем...
Природа щедро одарила Вас и ...нас, имевших возможность видеть и слышать это откровение, этот «чудный дар природы вечной». Но свой воистину Божий дар Вы огранили великим трудом, за что Вам низкий поклон.
С детства люблю оперу, несмотря на ее известную архаичность, увы, получившие распространение штампы. В юности жалел, как и многие другие, что Вы расстались с оперой (записи «Золушки» и «Итальянки в Алжире», например, подтверждают, что Ваше место никем не было и позднее занято — вакансия навсегда осталась вакансией). Тереза Берганса и Чечилия Бартоли развили то, что могли бы сделать Вы. Но, если Бартоли все-таки немного напоминает механический инструмент, то у Вас всегда биение сердца, которое неизменно вызывает ответное биение слушательских сердец. К счастью, уйдя с оперной сцены, Вы не ушли из Оперы: замечательно пели оперные фрагменты в своих концертах.
А Ваши камерные программы всегда были близки к совершенству, пленяли чистотой помыслов, в них сама жизнь с ее радостями и печалями.
Бах, Беллини и многое другое у Вас прекрасны, но Вы открывали для нас новое, неожиданное — Минкова и Гаврилина, например, потому что чутко слышите время. Ваше обращение к камерному исполнительству стало прорывом в мировом вокальном искусстве.
...Не мог без боли слушать в фильме фрагменты Вашего дневника о равнодушной публике, с которой Вам приходилось сталкиваться. Больно за Вас. Больно за обездоленных, не сумевших понять, с кем их свела судьба: этих людей обокрала недостойная жизнь.
Когда-то посмел написать о Вас в нашей газете «Вечерняя Одесса». Позднее получил Ваши дорогие строчки благодарности. Что значат они для меня, передать не могу... Может быть, в них есть преувеличение доброго, благодарного человека, но мои слова не оставили Вас равнодушной. Как я рад, что к Вам вернулась хоть частичка того тепла, которым Вы дарили людей... Ваше искусство покоряет чистотой. Слушая звучание Вашего голоса, понимаешь, что только светлый человек может пробуждать в людях лучшее.
Храню Ваши записи на «золотой полке» своей многотысячной коллекции. А главное — в душе. Ваш голос всегда со мной, как голоса Гмыри, Каллас. Они проникли в глубины сердца и останутся там навсегда. Благодаря Вам обрели сокровенный смысл многие понятия, в частности, «сердцебиение таланта», «праздник, который всегда с собой». И за это СПА-СИ-БО... Передал Вам через
Г. В. Олейниченко свою книгу об Одесском оперном театре. Вы ее получили — прибыло Ваше письмо с очень лестными для меня словами об этой книге, которую писал долго и честно. Я благодарен Вам за отклик. Конечно, в нем оценка завышена доброжелательностью Вашего сердца. Не обольщаясь, я, тем не менее, счастлив».
Вот фрагмент ее никогда не публиковавшегося письма: «Дорогой Валентин Семенович!
Получила Вашу роскошную книгу, которая доставила мне массу удовольствий: близким содержанием, выразительностью, простотой изложения и неповторимым своеобразием речи. Чтобы создать такую великолепную книгу, нужно быть необычайно талантливым человеком, за что я Вам благодарна...».
Грустно, что она не прочла мой ответ.
...На днях ее похоронили на Армянском кладбище Москвы.
Великая Долуханова ушла, но не в небытие — в вечность.
Валентин МАКСИМЕНКО.
Памяти Гражданина нашего города
13 декабря с. г. исполнилось 9 лет, как ушел из жизни Саша Салик, полковник, народный артист Украины, профессор Одесской государственной консерватории, лауреат всесоюзных и международных конкурсов, начальник военно-оркестровой службы Краснознаменного Одесского военного округа, создатель и руководитель муниципального духового оркестра Одессы.
Александр Яковлевич Салик родился 21 ноября 1936 года в семье военного дирижера. Военно-музыкальную карьеру маэстро начал в 11 лет, когда совместно со старшим братом Леней (13 лет), уже воспитанником военного оркестра, покинул отцовский дом в Евпатории и, прибыв в Ростов, опять же совместно со старшим братом Леней, поступил в военно-музыкальную школу, которую братья Салики успешно окончили по классу кларнета.
Почти полвека прослужил Александр Яковлевич в Вооруженных Силах, обеспечивая их боеготовность всей мощью своего таланта. После увольнения по болезни с военной службы А. Я. Салик создает и руководит муниципальным духовым оркестром города-героя, является профессором консерватории и создателем студенческого духового оркестра.
Талант и мастерство А. Я. Салика отмечались не только в нашей стране, но и за ее пределами. В 1990 году А. Я. Салик получил личное приглашение королевы Нидерландов Беатрикс совершить 2-месячное турне по стране с оркестром штаба КОдВО, с которым Александр Яковлевич принимал участие в международном фестивале военных духовых оркестров в г. Бреда (Нидерланды).
По личной инициативе шефствовал над Одесским пограничным отрядом. При его непосредственном участии в отряде был создан и обеспечен всем необходимым штатный военный оркестр. Регулярно организовывал выступления перед личным составом гарнизона отряда ведущих артистов и творческих коллективов г. Одессы.
В рамках газетной заметки невозможно наметить даже контуры того глыбы-человечища, каковым являлся Александр Яковлевич Салик, наш незабвенный Саша Салик. Как отмечалось в некрологе, размещенном в «Вечерней Одессе» 17 декабря 1998 года: «...в нашей памяти навсегда останется чувство высокого мастерства, художественного совершенства, которые порождали выступления дирижера от Бога, замечательного нашего современника и соотечественника Александра Яковлевича Салика». Человеческие и педагогические качества Саши Салика — это отдельная тема. Спросите известных в Одессе людей (А. Бойко,
А. Дуду и др.) и совсем неизвестных, знавших Салика, что в их судьбе значит Саша Салик. Думаю, что десятки, если не сотни, людей, не сговариваясь, ответят: много, очень много.
Наверное, не случайно, что именно в Одессе жили и создавали ее новейшую историю и Б. Ф. Деревянко, и А. Я. Салик, достойные граждане самого прекрасного города на свете.
В. ЕЛЮТИН.
Полковник в отставке.