|
|
   |
Домик на небольшой улочке в Нетании. Здесь! — понимаешь прежде, чем уточнишься с номером: по ярким керамическим вставкам в стене, сложенной из камня-дикаря. Одна из вставок — фирменный знак хозяев: контур палитры с профессиональными инструментами и двумя буквами «К». Они художники, оба. Их зовут Кармалюк Галина и Кармалюк Юра. На иврите: Кармели Галия и Кармели Йосеф. Они мои земляки, из Одессы. Их имена в нашем городе были на слуху, но личного знакомства у нас тогда не случилось. Когда же это — «тогда»? Оказывается, лет 35 назад, как минимум, ибо в октябре 1972-го они уже были в Израиле...
СТАРАЯ РЕДАКЦИОННАЯ байка. Фотокора из нашей молодежной газеты, когда он служил в армии, тамошний парикмахер спросил: «Товарищ Дробашко, где еврей берет такое фамилие?». Витя Дробашко евреем не был, он был одесситом. Вот и я сейчас любопытствую: откуда «такое фамилие»? Интернет на все запросы щедро предоставляет мне Кармалюка Устима Якимовича (1787 — 1835), национального героя и патриота Украины. Кстати, интересно было узнать, что эксперты полагают, будто художник Василий Тропинин писал своего «Украинца средних лет» с узника Каменецкой крепости в Подолье Устима Кармалюка. А еще интереснее было прочитать в альманахе «Мория», издаваемом в Одессе, что среди повстанцев Кармалюка были евреи: более 20 наших соплеменников проходили вместе с ним по суду. А сам он, как явствует из протоколов до"знания, владел еврейским языком. Есть статья «Еврейские повстанцы Устима Кармалюка» одесского писателя Богдана Сушинского...
Насчет же еврейских «однофамильцев» украин"ского Робин Гуда, которые меня в данном случае интересовали, в Интернете нашлось, на удивление, мало: пара строк в статье о ресторанах Израиля — мол, в одном из них со стены улыбается керамический еврей Галины Кармалюк, да короткая справка на сайте Всемирного клуба одесситов.
Фамилия у нее от дедов-прадедов, говорит Галина. Исключительно евреев и поголовно одесситов. Но могло же ведь статься, думаю я, что для кого-то из ее предков фамилией стала кличка — как раз из-за причастности к делам легендарного Устима! Ну, а Юра (Иосиф) носит фамилию жены? Да, в загсе молодых спросили, кто чью фамилию берет, ну и — само собой... Людям нашего разлива не надо объяснять, почему называться Кармалюком было предпочтительнее, чем Бейгельмахером!
Какими причудливыми лабиринтами сводит людей судьба! Я приехала в Нетанию не одна — вместе с Валей Тырмос и Яковом Верховским, своими друзьями, также одесситами. Их знакомство с Кармалюками, как и у меня, недавнее. И тут выясняется, что в нашем городе детьми оставались во время немецко-румынской оккупации не только Валя и Яша, о чем они пишут сейчас книгу, а и Юра. И что он, как и Валя, был на Куликовом поле в толпе евреев, гонимых в тюремный замок. Но оттуда Бейгельмахеры сбежали. Чтобы через короткое время оказаться, как и Верховские — Яша с мамой, на дороге в Дальник, откуда евреев гнали на уничтожение в Богдановку...
Но что же я — сама вошла в обитель двух художников, а читателей не приглашаю? Сейчас попробую. Представьте себе, что вы пришли в музей, где представлены почти все виды изобразительного искусства: живопись, скульптура, художественная керамика, чеканка, ювелирные украшения. И тут же — мастерская, где Галя с Юрой работают. А время от времени через эти комнаты и затейливый дворик проходят десятки людей — тогда это галерея, вернисаж, где все можно не только разглядывать, а и трогать руками и, купив, унести. Все продается? Юра улыбается: «В выставочные дни на многих предметах появляется красная наклейка — «продано», так Галка помечает то, что продавать не собирается».
Но, прежде всего, — здесь их дом, в этом интерьере протекает день за днем жизнь двух красивых, схожих между собой людей, союзу которых уже полвека! И цветы во дворе и комнатах, птицы в клетках — от их частной жизни. Как и солидно оснащенная кухня, где мастером Юра, а Галя — разве что подмастерье. Он любит и умеет готовить, в чем мы убедились за обеденным столом, гордится своей библиотекой по кулинарии, которую собирает всю жизнь.
Они привыкли жить открытым домом, привыкли к тому, что дом и студия могут быть «в одном флаконе». В Одессе у Кармалюков была огромная, более 100 кв. м, мастерская в центре города, на углу улиц Ленина и Розы Люксембург. Там стояла обжиговая печь, стоял стол, за который могли усесться более ста человек. Там готовились всевозможные костюмированные представления, капустники, розыгрыши. Там находили приют люди богемы. И там же фактически семья проживала, хотя нормальная квартира была, и дача тоже, даже две. Для старшего поколения Кармалюков и Бейгельмахеров имелся железный аргумент в пользу обитания детей в мастерской: внучке Ирочке в школу
(117-ю) близко...
У меня плохо получилось с рабочими записями в тот ноябрьский день в Нетании: все внимание поглотили работы хозяев. Кажется, уже осмотрено все, о каждой вещи спрошено, но стоило вернуться взглядом к той же стеночке, к той же полке, — и видишь нечто особо интересное, почему-то не замеченное сразу. Из десятков разнообразнейших по материалу, технике, форме настенных тарелок вдруг выделится одна, и заметишь, что платочек на женской головке — из натуральной ткани. В подставке под прелестной авторской вазой разглядишь оригинальную авторскую же скульптуру. Обнаружишь, что трогательный паренек Шлоймеле (такое имя дала ему Галя) не только вылеплен из глины, а и написан на холсте маслом.
Не ждите от меня анализа творчества художников, я не искусствовед. И понимаю тщетность живописать словом, профессионально оценить то, что написано кистью, воплощено в глине, камне, металле или другом материале. Впечатление, ощущение — категории субъективные, вот это могу. И еще мне доступно рассказать «за жизнь» — как она складывается у художников, это всегда интересно.
...Полистав скудные свои записки, я обратилась к Кармалюкам по e-mail с просьбой насчет «справки-объективки», как у нас это называлось когда-то: родился, учился, работал... Предложила сообщить, с чего у них все начиналось — в Одессе, а потом в Израиле (35 лет назад, напомню). Какой, например, заказ они выполняли первым там и какой здесь? Получила полторы страницы рукописного текста от Галины:
«В 1957 году окончила Одесское художественное училище им. Грекова, получила диплом с отличием, и меня оставили в училище преподавать керамическую практику. В том же году вышла замуж за Юру, который окончил пединститут по специальности «физика и основы производства», так что альянс получился замечательный! И тогда же мы выполнили первый заказ — оформили ресторан «Глечик»... С тех пор до отъезда в Израиль всерьез занимались только монументальными работами, а керамику малых форм делали для себя, для друзей, для выставок. Мы все-все готовили сами: глину, глазури, краски. Юра обеспечивал технологию, а я — художественную часть. В 1961 году меня приняли в Союз художников...».
Я помню тот «Глечик» — стильный такой ресторанчик, с плетеным тыном, на котором висели натуральные украинские глечики — глиняные кувшины. После прогулки по берегу моря мы заходили туда иногда на кофе с пирожным.
В ТОТ ПЕРИОД у них, молодых и дерзких, было много заказов. Они получали их, пишет Галина, не от Худфонда, а прямо от заказчиков и архитекторов. Кармалюки привезли альбомы с фотографиями своих первых монументальных работ, и я, разглядывая их жарким ноябрьским днем в Нетании, узнаю наш город Одессу. Вот чеканка в ресторане «Украина» (одесситы долго предпочитали старое его название — «Волна»). Мозаичная панорама города на новом тогда автовокзале. Колонна со знаками Зодиака, выполненными из смальты, кажется, в новом овощном магазине на Дерибасовской. Огромное панно на фасаде дома на Большом Фонтане — тоже, оказывается, их работа. Тогда многое было для нас внове — и появление молодежного кафе, и его название — «Алые паруса», и романтическое оформление его Кармалюками. Первые свои монументальные работы в Одессе они делали в соавторстве со старшими коллегами, известными к тому времени художниками Ильей Шенкером и Ефимом Штивельманом.
Итак, начало 70-х. Они молоды, благополучны, востребованы и любимы в своем любимом городе. В их мастерской часто собираются друзья, там репетируют свою программу приехавшие на гастроли Тарапунька и Штепсель. Они дружат со знаменитым капитаном Александром Назаренко и делают на его теплоходе «Аджария» приятную работу — во время круизов оформляют на палубе бассейн. Дерзнули помечтать о венецианском стекле для мозаики — какие проблемы, капитан посылает на завод в Мурано, и порученец доставляет дивные ярко-красные осколки знаменитого стекла! Потом они плавали с тем же капитаном на теплоходе «Шота Руставели» и тоже занимались во время круиза оформительскими работами. Но! Когда судно подошло к Югославии, их, гостей капитана, туда не пустили. Пришлось заканчивать, когда «Руставели» вернулся в Одессу. Это было унизительно. И пало на чашу весов, где подспудно, еще неосознанно взвешивалось судьбоносное решение.
А тут и еще «камешек» приспел для той же чаши: отказали в поездке в Грецию художнику Юрию Токареву, и поговаривали, что причиной тому послужило еврейство его жены. Какого черта! — возмутились наши успешные и благополучные, — как же мир посмотреть?! Всей за"границы и было у них тогда, что съездили по обмену в Польшу. Но даже та «заграница для бедных» здорово их впечатлила. Для Юры, ребенком пережившего Холокост в оккупированной Одессе и чудом выжившего, еврейский синдром оставался неизбывной болью. Так какого же черта все это терпеть?! «Едем в Израиль, хоть вторую половину жизни будем евреями, где все евреи, увидим мир». Так они решили. И так сделали, воспользовавшись вызовом, который прислал из Израиля товарищ Юры.
ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ из одесских художников, кто подался в Исход. Тогда, в октябре 72-го, еще не знали, что с эмигрантами делать: их не называли предателями и не прорабатывали на собраниях, им ничего не запретили вывезти. «Они что, в утильсырье работали?» — удивленно спросил один досмотрщик у другого, имея в виду старинную, от бабушек посуду и прочий антиквариат, собранный Кармалюками. А чтобы конфисковать что-то из предметов искусства, сделанных руками самих художников, — такое бдительной таможне пока еще в голову не приходило.
Абсорбция, как и выезд, оказалась легкой, если не сказать триумфальной. После двух недель пребывания в ульпане Галина устроила там выставку привезенных работ. Израильский архитектор и художник Хаим Бен-Амар, посетивший ее вместе со своими детьми, также архитекторами, опытным глазом оценил: эти новые олим — классные мастера! И стал их опекать, приглашал в свою виллу на берегу моря на все праздники. От мэра Нетании Кармалюки получили студию, которую своими руками расширили и обустроили, соорудили две обжиговые печи. А вскоре арендовали в центре города помещение под свою постоянную выставку, которая функционировала 2-3 года.
К привычной для себя практике — монументальным работам — наши одесситы приступили почти сразу по приезде. Первым заказом стал интерьер гостиницы «Континенталь» в Тель-Авиве: 320 керамических плат (для каждого номера, ни разу не повторившись) и зал «Океанус», а также парковые скульптуры. Далее они реализовали ряд таких крупных оформительских работ, как синагога в Кирьят-Шмона: медь, стекло и чеканка на тему 12 колен Израилевых; фасад школы в Герцлии: керамика; три гостиницы в Нетании: керамика, металл, стекло (тут я добавлю, что одну из этих гостиниц — «Парк» — Кармалюкам пришлось оформлять дважды, ибо первая их работа пропала там в результате пожара, а вторая, сделанная после реставрации отеля, — в результате памятного всем нам теракта; но что жалеть о произведениях искусства, если погибли тогда люди...); религиозная школа в Ашдоде: шамот, кожа; гостиница «Цион» в Иерусалиме: керамика, металл; фасад муниципалитета в Нетании: керамика, стекло... Они оформили также фасады и лобби нескольких жилых домов и детских садов. Сделали эмблему немецкого города Дортмута, побратима Нетании.
Их работы в разной технике находятся сегодня в Украине, России, Германии, США, Канаде, Австралии, Италии, Франции. У них было несколько персональных (в четыре руки) выставок в разных городах Израиля.
ВЕДУЩЕЙ в их творческом дуэте является, безусловно, Галя. Подчеркивая это с мужским великодушием, Юра рассказывает, смеясь: когда они только познакомились и он пригласил маленькую изящную девушку Галю танцевать, она все пыталась твердой рукой ваятеля направлять партнера, вести. С тех пор, вот уже пятьдесят лет, он вообще не танцует!
На удивление щедро одарил Бог талантом эту женщину! Вот уже перестала я удивляться и ахать, насмотревшись на все ее в разной технике и в разных стилях выполненные работы, и тут глаз выудил неожиданную в этом интерьере голову африканца, выписанную скульптурно, так что выступает каждый мускул, каждая жилка на голове, повернутой в профиль. Темный, почти что черный портрет написан... акварелью! И еще несколько африканских листов показывает художница: фигура женщины, группа детей, стройный юноша с серьгами в ушах и стрелой в руке. Здесь уже, правда, уголь. И разглядывая эти листы, понимаешь, какая же она превосходная рисовальщица, наша «монументальная керамистка» Галина Кармалюк! Откуда Африка? Из Кении, куда они когда-то ездили с группой израильских представителей культуры. После той поездки была у Гали тематическая выставка в Бейт ционей Америка. Художница проиллюстрировала книгу, написанную одним из участников африканского путешествия.
ЧТО ЖЕ ЭТО — сказка про «абсорбцию-люкс», на зависть неудачникам, на радость сохнутовским эмиссарам? О празднике, который всегда с ними? Наверное, допустимо согласиться, и на том поставить точку. Или пару ложек дегтя в эту бочку все же добавить? Вернее, о «дегте» рассказать, не нами же он добавлен! Чтобы уж все было, как в жизни. Ну, вот.
Несколько лет Кармалюки жили и работали в Са-Нуре, знаменитой Деревне художников. Но ее не стало в ходе «мирного процесса», идущего почему-то вспять. И наши одесситы разделяют с собратьями по цеху горечь этой потери. А как не сказать об их, художников-монументалистов, личной драме? В начале статьи я сообщила, что мэр Нетании подарил Кармалюкам пустующее помещение, в котором они оборудовали свою мастерскую с печами для обжига. Увы, сегодня той мастерской у них уже нет. В результате учиненного неизвестно кем погрома. Этот неизвестный руками других неизвестных разобрал ночью крышу и, проникнув в помещение, стал крушить все подряд: уже готовые, обожженные и расписанные изделия, заготовки, собственно печи и даже стены. Погромщики приходили на следующую ночь и добивали недобитое, и так повторялось, пока город"ские власти не распорядились сравнять объект агрессии с землей. Полиция? Там выражали сочувствие художникам, обещали принять меры, но... Они едва успели собрать и увезти небольшую толику уцелевших керамических работ, Галя расписывала их уже дома.
И пришлось бы мне закончить статью на этой печальной ноте, если бы не многогранность художнического таланта Галины, не исполнительская искусность Юры. Она пишет картины — рамы для них делает муж. Она рисует прелестные эскизы ювелирных украшений — в металле и камне их выполняет Юрий. И по-прежнему у них все в четыре руки.
Белла КЕРДМАН.
Израиль.