Мне шептал Дюк де Ришелье

Номинация «Лучшая проза»

1-е место — Богдан Галайда, 10-Б класс СШ № 72.

Был тёплый летний вечер. Я любил в это время гулять по Приморскому бульвару. Лёгкий бриз приносил то медовый запах цветущих лип, то обволакивал влажной морской прохладой, пахнущей водорослями и ракушками. От запахов слегка кружилась голова, я присел на скамейку, расположенную неподалёку от бронзового Дюка, и закрыл глаза. Слышал, как глухо ворчит двигатель теплохода у морского вокзала, приглушенный говор прохожих и тихий шелест листьев каштановой аллеи.

Кажется, я задремал, как вдруг услышал негромкий голос:

— Отдыхаешь, мой юный друг.

Не открывая глаз, находясь в полузабытьи, прошептал, почти не разжимая губ:

— Мне нравится здесь. А Вы кто?

— Я Арман Эммануэль София-Септимани дю Плесси Ришелье.

— Тот самый...

— Да, мой юный друг, тот самый, что стоит с апреля 1828 года наверху у Потёмкинской лестницы и смотрит вдаль на морские просторы.

— Наверное, Вы были свидетелем многих интересных событий?

— Я был не только свидетелем многих исторических фактов, но и их участником.

— И Вам знакома история моего края и моего любимого города?

— Вместе с моими верными друзьями де-Рибасом, де-Воланом, Ланжероном мы строили город, возводили посёлки и осваивали плодородную степь.

— Вы приглашали в эти края иноземцев?

— Да, среди них были отличные работники: знатоки возделывания пахотных земель, строители и плотники, краснодеревщики, животноводы, садоводы, судовых дел мастера, бесстрашные воины и много другого люда, которым не досталось ни куска земли, ни возможности открыть своё дело на Родине.

— Наверное, было непросто: и строить дома, и распахивать веками неосвоенную степь?

— Да, мой юный друг, было сложно, но никто из моих друзей не опускал рук, не падал духом. Мы поддерживали друг друга и ощущали великую поддержку влиятельных людей Северной Пальмиры.

— И всё-таки люди и эти земли испытали много бед с тех пор.

— Когда ненавистники услышали и увидели, как расцвели бескрайние степи, как сотни пароходов доставляют в заморские края пшеницу и рожь, мёд, пеньку, тысячи голов скота, древесину, у многих соседей разгорелась алчность. Да, люди Одесщины пережили много бед на своём веку. Рабы турецкого султана — янычары поджигали дома и увозили в неволю молодых женщин, хозяйничали на нашей земле немцы и поляки, румыны, венгры и даже мои сородичи — французы.

— Потрясали здешние места несколько революций, голодомор, Первая и Вторая мировые войны. Вы помните эти годы?

— Это было самое печальное время в истории нашего края. От Савранских лесов на севере Одесщины, откуда в годы Второй мировой войны партизаны наносили удары по фашистам, до Измаила на юге, от Южной Пальмиры до Приднестровья на западе людей было не покорить ни турецкими ятаганами, ни огнём и пулями других чужеземцев.

— Значит, я могу гордиться своим краем?

— Не только гордиться, но и вносить свою лепту в развитие края, защищать от врагов, не щадя живота своего... Прощай, мой юный друг, дерзай и будь удачлив!

Лица моего коснулся упавший лист каштана, и я очнулся. Ночь уже вступила в свои права: на востоке, прямо над морским вокзалом, сияла яркая звезда, а между ветвями и листьями каштанов мерцали на небе тусклые звёздочки. Я взглянул на памятник Дюку, и мне показалось, что он ласково кивнул мне бронзовой головой.