Девушка с характером

В Театре музыкальной комедии им. М. Водяного в июне прошли премьерные показы оперетты И. Кальмана «Сильва» в постановке Владимира Подгородинского.

Фотостенд в фойе повествует об истории этого хита классической оперетты на одесских подмостках. О том, как Сильвой были на сцене наши примадонны — Евгения Дембская (я видела ее в зрительном зале во время презентации спектакля 20 июня), Идалия Иванова, Людмила Сатосова, Маргарита Демина; как, с годами, Сатосова из красотки кабаре Сильвы Вареску «вырастала» до княгини Воляпюк, экс-королевы чардаша; как сегодня эту же «социальную лестницу» одолела Тамара Тищенко, тоже в свое время — Сильва; как неподражаемый Михаил Водяной играл Бонни...

Классика жанра не долж-на сходить с подмостков музыкального театра, какими бы авангардными эскападами этот театр ни разил публику. Оперетта — жанр, взывающий к чувствительному сердцу и предполагающий в зрителе детскую доверчивость. Не дай Аполлон оперетте умничать и пытаться выдать свои коллизии за нечто житейски правдоподобное: трудно вообразить себе большее занудство. Этим грешили, кстати, наши постановщики телевизионных версий оперетты на рубеже 70-х — 80-х. Мелодрамы стеснялись как таковой. Но оперетта с мхатовскими паузами — это не смешно, а смехотворно.

Уже мое поколение, всё сплошь, не было доверчиво к буржуазным жанрам (а мелодрама, оперетта, чего уж там, жанр сугубо мещанский). Как побудить «вумного» зрителя расслабиться и в простоте наслаждаться чарующей музыкой, не досадуя на дурацкие сюжеты? А вот так: не умничать, не выдавать жанр за то, чем он не является, не стесняться даже в использовании его штампов (о них чуть позже), но вызывать в зрителе аллюзии, размышления о жанре и... о жизни. Вот это, как по мне, удалось Владимиру Подгородинскому в новой «Сильве», и это бесспорно сильная сторона спектакля.

Нырнем в историю используемого в данном случае сюжетного мотива. Надо же, как рвануло «цивилизованное общество» в продвижении прав человека. От брезгливой спеси к «шансонеткам» — до хихиканья наследницы графского рода: «Это я — благородная госпожа?!», — вспомните кинокомедию про средневековых «пришельцев». Сегодня и герцогиня Альба — персонаж бульварной хроники. И давным-давно августейшие особы смотрят, как в звездную высь, на королев экрана. И принцесса — ничто в сравнении с «парижским воробушком».

А оно так было не всегда. И ситуации случались нешуточные. Вспомним киномелодраму шведа Бу Видерберга «Эльвира Мадиган», 1967 года. В основе — подлинный факт. В 1889 году некий граф Сикстен Спарре не в шутку влюбился в цирковую танцовщицу Хедвиг Йенсен с псевдонимом Эльвира Мадиган. Ради этого мезальянса решился на разрыв с семьей и своей социальной средой. Результат — положение изгоев и затем самоубийство влюбленной пары. Или вспомним трагическую историю любви принца Фердинанда, наследника Франца-Иосифа, и фрейлины Марии Вечера, в 1888 году: там, правда, темная история со смертью последней, но даже возможный факт убийства не отменяет смысла коллизии.

«Сильва» написана Имре Кальманом в 1915 году, и как знать, может, и эта опереточная история положила свой камушек в фундамент современной демократии: популярные жанры вроде мелодрамы по природе своей очень суггестивны, а широкая буржуазная публика внушаема.

Но в интерпретации Кальмана чувствительная история со счастливым концом дана, более того, как настоящая утопия: как вариант предания о Золотом веке, в котором царили братство и солидарность. Сам же этот век царил и царит в карнавальной пестроте кулис, где актерское согласие в служении музам способно преодолеть даже взаимную зависть и соперничество примадонн. В мелодраме «Сильва» не только побеждает женщина, пытающаяся отстоять свое человеческое достоинство, но побеждает Искусство. Ко временам Кальмана искусство, напомню, уже заняло в общественном сознании место Храма...

Все сказанное выше — поверьте, именно соображения, приходящие в голову, когда смотришь «Сильву» В.Подгородинского. Вот так ненавязчиво-умно поставлена эта несерьезная оперетта.

«УМНО» — не всегда значит «серьезно». Спектакль Подгородинского легкий и дурашливый, он обнаруживает свою карнавальную жанровую природу: это грандиозный скандал, сопровождаемый мистификациями, подставами, неожиданными разоблачениями. И столкновениями характеров. Хотя, казалось бы, о каких «характерах» можно говорить применительно к оперетте. Но они есть и, более того, дают почву для прогнозов. Например, о том, что счастливое соединение в законном браке благоразумной, волевой, гордой, неуступчивой шансонетки Сильвы (я смотрела в этой роли Лилию Духновскую) и пылкого, импульсивного, искреннего, но нетвердого духом и доверчивого мальчика-мажора Эрвина, князя Воляпюк (изящный Сергей Федоренко), в перспективе дадут свету второе издание властной маменьки и папеньки-подкаблучника Воляпюков (заслуженные артисы Украины Тамара Тищенко и Юрий Невгамонный).

Но и осудить маменьку-княгиню Воляпюк, выбившуюся в князи прямиком из грязи кулис, осмеять ее как ханжу как-то язык не поворачивается, потому что в спектакле Подгородинского явственно, что это тоже была девушка с характером. Она, уж как умела, утверждала свое социальное достоинство во враждебном и задающем правила игры мире: сначала окрутила буржуа, затем женила на себе барона, а овдовев, сумела взлететь и в княгини, упрятав за семью печатями свое прошлое «девушки для развлечений». И что из того, что пришлось лгать: на войне как на войне. А что княгиня Воляпюк ополчается на романтический выбор сына, так кто же из нас не грешит трамвайной психологией: когда снаружи — «потеснитесь, всем ехать надо», а когда внутри, то «трамвай не резиновый»...

Вот как раз Т. Тищенко и Ю. Невгамонный вовсю, на голубом глазу, эксплуатируют опереточные штампы для изображения «комических стариков». Они еще не разыгрались во всю мощь, и хочется надеяться, что в их игре проявится «отношение», элемент иронической стилизации в подаче столь знакомых повадок их персонажей. И тогда еще явственнее нам станет, что мы играем в сказку, которая, конечно, ложь, но в ней намек.

Сказочна, разумеется, и любовь Сильвы. Вместо того чтобы воспользоваться страстью слабохарактерного княжича и обчистить его как липку, что у кабаретных «этуалей» сплошь и рядом, Сильва всерьез влюбляется. И всерьез взвешивает ставки: на кону — ее артистическая карьера, а Сильва предана Искусству! У Лилии Духновской внешность настоящей опереточной примы, она обольстительна, у нее чудный голос; только вот игра пока что несколько более пафосна для того, чтобы нам вполне поверить, что Сильва — сложная девушка с характером. Но это у актрисы первая большая роль, и надеюсь, Духновская еще отыщет краски и нюансы.

Неотразимо обворожительна острохарактерная Ирина Гусак в роли легкомысленной и прагматичной Стаси — невесты Эдвина, переметнувшейся к его приятелю Бонни (обаятельный Александр Владыченко). Очень хорош — и, кстати, очень вырос во всяческом отношении, — Владимир Кондратьев в роли слегка потрепанного богемой, но неунывающего Ферри.

Сказка вырывается в апофеоз, когда княгиня-парвеню, явившаяся закатить скандал своей сценической преемнице, вдыхает запах кулис и, опьяненная им, решается тряхнуть стариной, исполнив шлягер «Эй, друг любезный». Артистическое братство одолевает социальные пропасти, ибо мир подмостков — это мир карнавала, в котором отменена всякая иерархия и смешны все социальные роли, одно Искусство — серьезно. И мы верим! И не пеняем на наивность сюжета.

...Вот к этому мудрому простодушию еще бы добавить истинно муленружеского — бродвейского — голливудского шику! Размаха! Сюда бы многолюдный и вышколенный миманс, чтобы красотки кабаре вскидывали выше носа свои ножки в кружевных чулках, да чтоб идеально синхронно. Я вот не думаю, что они там на Бродвее талантливее наших. Разве что дисциплинированнее — из опасения, замечу, потерять хорошо оплачиваемое место. А у нас... ну, не поворачивается у меня язык пенять областному театру на то, что он может содержать в штате столько танцовщиков, сколько смета позволяет. И что режиссеру-постановщику приходится изощряться в попытках придать танцевальным мизансценам хоть видимость массовости, посредством игры с какими-то драпировками. И костюмы, придуманные Еленой Лесниковой, мне, как обычно, нравятся: они не буквальны, в них есть уместная стилизация. Ну, декорация в стиле «выгородка», с люстрами, кочующими из спектакля в спектакль... к этому мы уж привычны. Ах, хотелось бы шику-блеску, оперетты Кальмана на него рассчитаны. Но уж это упреки — не театру!..

Тина Арсеньева. Фото Олега Владимирского