В ней была трагическая тайна...

Вечер памяти замечательного одесского живописца Дины Михайловны Фруминой, посвященный 100-летию со дня ее рождения, состоялся в еврейском культурном центре «Бейт Гранд».

«Она разадала цветное счастье» — так назвали эту программу ее организаторы: главный редактор еврейского альманаха «Мория» Геннадий Кацен, искусствоведы Тамара Михайличенко, Светлана Остапова, Михаил Рашковецкий.

«Дина Михайловна была человеком сложной, трагической судьбы, — сказал Геннадий Кацен. — При всех своих талантах она не была востребована государством. На это налагались черты ее характера, которые многое определили в ее творчестве, но мешали ей в житейской повседневности. Как всякий талантливый человек, была очень одинока, несмотря на то, что была отличным педагогом. Ночами она записывала свои мысли в рифму. Стихами она эти записи не считала, обнародовать стеснялась. Всего дважды в жизни, с интервалом в 55 лет, имела она большие персональные выставки: в 1946 году и в 2002-м. Кто повинен? Жестокое время? Или гордый нрав Художника, не желавшего идти на малейший компромисс? «Мы ничего не уносим с собой. Мы всё оставляем», — написала она в 2001 году»...

...На сцене — скромный автопортрет, написанный художницей в 1950 году. На мольберте — охапки белых цветов. Скуповатый в колористике, тонко нюансированный портрет изливает жемчужное свечение, как только попадает в луч софита. А гордо вскинутая голова хрупкой женщины на портрете — это... следствие тесноты в ее доме, когда художница была вынуждена садиться близко к зеркалу, пояснила Тамара Михайличенко. Но Дина Михайловна была, таки да, гордой и непреклонной.

Адепт Дины Фруминой, апологет Дины Фруминой, ее летописец, собиратель ее наследия — Тамара Михайличенко. Рассказ ее со сцены был увлекателен, эмоционален, — хотя, казалось бы, что можно добавить к известному всей Одессе, ведь в последние годы своей жизни Фрумина уже не была обойдена вниманием журналистов.

Родина Фруминой — Ананьев, рассказывает Тамара Михайличенко. «Местечко Троицкое Ананьевского уезда Херсонской губернии», — уточняет Википедия. Отец будущей художницы — художник-самоучка, мебельщик, участник Первой мировой войны, побывавший в плену, а в годы революции создавший и возглавивший у себя на малой родине ТСОЗ (товарищество совместной обработки земли, — это для тех, кто помоложе и не в курсе). Он рано умер...

Подростком Дина Фрумина приехала в Одессу учиться в профшколе. Поступила на второй курс Художественного института, где ее обучали яркий представитель украинского модерна профессор Михаил Жук, организатор Одесского музея западного и восточного искусства профессор Теофил Фраерман.

В результате организационных пертурбаций в Одесском художественном институте Дина Фрумина переехала в Киев, где попала в мастерскую

Ф. Г. Кричевского — ученика В. Серова, Л. Пастернака, А. Архипова. Великая Отечественная война разразилась накануне защиты диплома. Дипломница рыла окопы в Киеве, а в ноябре сорок первого институт под бомбежками эвакуировался в Самарканд...

«Я попала в райскую страну, — написала художница много позже в своих воспоминаниях. — В первый же вечер я была околдована... я погибла! Там я впервые почувствовала настоящий свет». Это были, вспоминала она, самые счастливые годы жизни, при том, что питались эвакуированные студенты четвертью лепешки в сутки. Там, в Самарканде, защитила диплом и была принята в Союз художников Узбекистана. Руководителем ее диплома был именитый советский художник Сергей Герасимов.

В 1946 году все самаркандские наработки художница вынесла на суд публики в Одесском музее западного и восточного искусства. Но до этого, в 1943—1945 годах, успела поработать в Москве — в бригаде выдающегося монументалиста Павла Корина. Бригада занималась мозаиками Дворца Советов (он так и не был построен), специально изучая как образец мозаики Софии Киевской. В Москве молодую художницу Фрумину приняли в московское отделение Союза художников СССР.

В 1945 году она вернулась из Москвы с сыном Сашей. Любовь обернулась для нее трагедией. И осталась единственной и пожизненной. «Когда этого человека не стало, — вспоминает Тамара Михайличенко, — в начале двухтысячных, Дина Михайловна поехала в Киев на его посмертную выставку». Пожизненным крестом обернулось для нее и материнство, в виду состояния здоровья сына...

«Тамарочка, вы сказали, что я мужественный человек. А я, вообще-то, женственная!», — произнесла Дина Михайловна после одного чествования. Было ей на тот момент 83 года.

Год 1946-й: роковой для советской культуры год — выхода постановления ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», оголтелого шельмования Ахматовой и Зощенко, борьбы с «безродным космополитизмом», сиречь евреями, к каковым принадлежала и Дина Фрумина. И после выставки Фруминой в ОМЗВИ, на ней, как теперь выражаются, оторвались по полной. Ее импрессионистические по манере пейзажные этюды не укладывались в канон кондового «реализма». Именно тогда Фруминой припечатали тавро «Ахматова в живописи». Это сейчас звучит лестно. Тогда это было равнозначно гражданской смерти: Ахматова была — «зачумленная», от таких шарахались...

С 1948 по 1968 г. Фрумина преподавала в Одесском художественном училище. У нее открылся туберкулез. Коллеги поддерживали, отправляли лечиться в Крым. Крымские этюды — еще один значительный пласт творческого наследия художницы. А в 1952 году именно она заложила музей художественного училища. Просто стала собирать и хранить студенческие работы. Официально музей был открыт в 1965 году.

Она, вспоминает Тамара Михайличенко, сама мыла полы в помещении, предназначенном ею для хранения этих музейных экспонатов, елозила на коленках по полу и страшно боялась, чтобы студенты не застукали ее за этим делом: стеснялась предстать в такой прозаической ипостаси. Стеснялась своих рук, находя их великоватыми и тяжелыми («чернорабочий и белоручка», — помните?), и практически никогда не изображала себя в автопортрете с руками. Жанр же автопортрета любила: каждый год первое января начинала с автопортрета. Это было неконъюнктурно, такие вещи продаются плохо. В 2004 году Тамара Михайличенко организовала специальную выставку автопортретов Д. М. Фруминой: к ее 90-летию...

Хрущевская «оттепель». Памятные определенному поколению одесские диспуты — вослед московским именитым «шестидесятникам». Организатор «диспутов» в Одессе — студент местного политеха Евгений Голубовский. Дина Михайловна — добросовестный участник. Доклад об импрессионистах вышел ей боком. Партийное начальство, уже принявшее новую генеральную линию вместе с принципом «не велено запрещать — возглавь», обвинило Фрумину в... срыве диспутов. Даже пригрозило увольнением. У нее — старая мама и малолетний сын. Она в кабинете директора училища гордо говорит: «Я ни в чем не виновата», — и с достоинством покидает кабинет. К ней присылают сотрудника КГБ — для вразумляющей беседы...

Беседа затянулась до ночи. Этот рыжий кагэбист вдруг признался, что пишет труд об Иване Бунине. О писателе-эмигранте, между прочим. Кагэбиста звали Никита Алексеевич Брыгин. Журналист, краевед, литературовед... вот такие дела — «в погонах»!.. Будущий основатель, в 1977 году, Одесского литературного музея. Одна из легендарных личностей Одессы.

...В 1968 году, за год до пенсии, Фрумина, по семейным обстоятельствам, оставила преподавание. А какого качества учеников выпустила она в свет, говорит вот этот неполный список: Александр Басанец, Давид Беккер, Люсьен Дульфан, Анатолий Дымчук, Михаил Ивницкий, Лев Межберг, Николай Степанов, Иосиф Островский, Станислав Сычев, Людмила Ястреб. После она работала по заказам Худфонда и совсем отошла от общественной жизни. Давала работы на сборные выставки. И не «светилась».

В 90-х началось ее сотрудничество с Тамарой Михайличенко, которая к тому же занялась разбором огромного архива Фруминой, изданием ее воспоминаний. В 1997 году организовала ее небольшую выставку. Режиссер Валерий Бассель снял маленькое интервью с Фруминой для ТВ.

Директор Дома Блещунова Светлана Остапова говорила на этом памятном вечере о значении для города наследия двух подруг-художниц Дины Фруминой и Раисы Нудельман: «Семейные реликвии семьи Минкус-Нудельман составили значительные разделы экспозиции Дома Блещунова и Музея истории евреев Одессы. Муниципальный музей личных коллекций имени Блещунова готовит к сентябрю выставку «Подруги», в ознаменование 100-летия со дня рождения Фруминой и Нудельман. К тому же нынешний год — год столетия со дня рождения нашего основателя, Александра Владимировича Блещунова».

О Дине Михайловне Фруминой четко сказал директор Музея истории евреев Одессы Михаил Рашковецкий: «Она была человек с незыблемыми нравственными установками, при котором радостно превращаешься в послушного ученика».

«Ее ученики себя и ее не предали, — итожит Валерий Бассель, прочтя со сцены «рифмованные мысли» Дины Фруминой, изданные исследователями ее творчества. — Она была удивительно красивой женщиной: в ней была тайна. Трагическая тайна»...

Тина Арсеньева