Письмо с фронта

Уважаемая редакция!

Случайно нашел письмо отца, полученное после освобождения Одессы. Хочется, чтобы весь мир прочел его и понял, что мы все делаем! Если решитесь опубликовать, это будет супер, к 10 апреля или к 9 мая. Просьба ничего в тексте не править. Это его письмо! Я поместил его на своей странице в proza.ru, автор Евгений Кескюль, можете обратиться к ней, если что-то не заладится. Прошу информировать в случае принятия положительного решения, чтобы я не обратился к другому одесскому изданию. Почему «Вечерка»? Потому, что я — капитан дальнего плавания, работал в Тикси с экипажем опального капитана Никитина, другом Бориса Деревянко. Наслышан, знаю, скорблю... Из памяти к ним, ушедшим...

Об авторе письма: Дементьев Виктор Юлианович, 23.02.1923 г.р., выпускник Одесской специальной артиллерийской спецшколы № 16 в 1940 году, окончил досрочно 2-е Ленинградское Краснознаменное артиллерийское училища в 1941 году, принимал участие, в качестве курсанта, в боевых действиях на бело-финском фронте в 1940—1941 гг.

Участник Великой Отечественной войны с 22 июня 1941 г. по 9 мая 1945 г. На Ленинградском фронте: командир взвода в звании лейтенант, с декабря 1941 г. — старший лейтенант, заместитель командира роты 283-го артиллерийско-пулеметного батальона 22-го Укрепрайона, начальник разведки артдивизиона 1106-го Армейского пушечного артиллерийского полка 2-й ударной армии Ленинградского фронта. Член КПСС с июля 1942 года. С октября 1943 г. — командир батареи 51-го стрелкового полка 93-й Миргородской стрелковой дивизии, дважды форсировал Днепр. 25 ноября 1943 г. в составе 130-го гвардейского артполка 2-го Украинского фронта под г. Кривой Рог получил множественное тяжелое осколочное ранение.

С ноября 1943 по февраль 1944 г.находился на излечении в эвакогоспитале № 3361. После ранения — командир батареи 5-го гвардейского воздушно-десантного артиллерийского полка 10-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, в составе которой первым вошел в г. Раздельная Одесской области. Почетный гражданин Раздельной.

Участвовал в освобождении Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Австрии.

В 1947 году, будучи командиром отдельной батареи командующего артиллерией 6-го Дунайского корпуса, во время господствовавшего в 1947 году голода, разрешал водителю штабной автомашины подвозить попутными рейсами, при отправке почты в штаб, румынских крестьян, которые ехали на рынок продавать сельхозпродукцию. За это они давали шоферу мамалыгу, которую делили позже на всех бойцов.

Ответственный за снабжение батареи старшина Рылов был замечен в хищении государственного имущества и приговорен военно-полевым судом к высшей мере наказания — расстрелу. В связи с этим происшествием возникла необходимость наказания и командира батареи. Поскольку он не являлся соучастником и уличать его было не в чем, он был осужден «за халатное отношение к своим служебным обязанностям и злоупотребления, выразившиеся в недостаче имущества у старшины Рылова А. и эксплуатации попутными рейсами автомашины» по ст. 193-17а УК РСФСР сроком на 5 лет с лишением наград и воинского звания.

В 1989 году дело гвардии капитана В. Ю. Дементьева было повторно рассмотрено Верховным судом СССР. Высокий суд не нашел в действиях командира состава преступления, оправдал его с восстановлением в воинском звании гвардии капитан и возвращением всех наград. Спустя полгода его младший брат, которого он ласково называет в письме белокурым Женечкой, будучи уже майором артиллерии Советской армии, положил в гроб умершего старшего брата погоны капитана артиллерии. А еще через год не стало и Советской армии, и Советского Союза.

Другой младший брат, которого автор письма называет Геней, сразу после освобождения Одессы, 10 апреля 1944 г., ушел добровольцем на фронт. Вот текст полученного матерью извещения:

«Кескюль-Дементьевой Марии Леонтьевне

Начальник 3 части Капитан Славецкий»

Автору публикуемого ниже фронтового письма был всего 21 год. На момент окончания войны ему исполнилось 22 года, а на момент осуждения — 24. К этому времени у него за плечами была бело-финская война 1940—1941 гг. и вся Великая Отечественная, начиная с 22 июня 1941 года!

Текст письма, по просьбе сына, приводится в согласии с оригиналом, со всеми ошибками и неправильно расставленными знаками препинания.

«12.5.44

Привет с фронта!

Здравствуй мать родная!

Весточку ты ждешь,

Про сына вспоминая

В память все вернешь:

Детские лукавые глазки,

Образ сына дорогой,

Материнские прежние ласки-

Все ты вспомнишь со слезой.

Я уж вижу ты слезу смахнула.

Не забыла про меня

И, наверно, не уснула

Ожидая все письма,

Но я подал голос свой

Своей матери родной,

Что я жив, здоров, живой

Бью врагов за грабеж и разбой.

Здравствуй дорогая мать и братишка Женичка!!! Вы не можете себе представить, какая радость охватила мое сердце при получении от вас писем... Я не могу объяснить почему плакал? И что это были за слезы? Это были слезы радости о том, что вы живы, но... но не здоровы. Вы не можете представить как я вас искал. Я писал в Москву и в центральное — справочное эвакуационное бюро, но там мне ответили, что на учете эвакуированных не состоят и вот тогда я думал, что вас повесят за меня как за командира Красной Армии. Я ведь кончил училище в конце июля 1941 г. И сразу попал на фронт. Был я все время на защите гор. Ленинграда, но «Судьба играет человеком», так и со мной случилось. Я все время оттуда просился и попал на Украину Форсировали Днепр, Буг, Днестр все это прошли с боями. Били мы фашистов мстили дорогие за вас, за ваше горе, муки и страдания — за все мстили.

Я был 25 ноября ранен под Кривым Рогом имел 6 ран и пролежал в госпитале 3 месяца, а вот теперь опять жив и здоров и снова воюю, особенных последствий после ранения нет, так, что ты мамаша не волнуйся.

Сейчас у нас передышка после упорных боев и вот я ночью пишу вам всем ответ. Ты знаешь мама, что когда принесли мне ваше письмо, то я бросил ужинать пока не прочел. За эти три года я просто стал дикарь. Бывало много у меня друзей хороших и каждый давал адрес, но я не писал и вот так 3 года все получают письма с радостью читают их, а я никогда и не спрашивал поштаря, но зато теперь — теперь я не одинок. Теперь я завтра утром совсем другой. У меня все на душе спало все тревоги, скука, одиночество. Я и в трудную минуту не забывал о вас, даже тогда, когда смерть кружилась над головой. И когда подряд, днем и ночью, недавно отбивали 11 немецких контратак я ночью под вспышками своих орудий видел нагло лезущего в полный рост фашиста в его черной каске в сапогах с тупыми носками — в тех сапогах, в которых он ходил по родной земле, по улицам родного города и топтал землю, наставлял автомат на беззащитных женщин и детей и тогда я, дорогие, вспоминал родную Одессу и вас — вот миг орудие выстрелило и больше фашиста нет.

Не будет убитый топтать нашу землю. И так, чем больше мы их бьем, тем ближе час победы. За меня никто не убьет фашиста, никто не будет мстить за ваши страдания и горе, поэтому увидеться, хоть на час, с вами дорогие, еще не время, как бы этого не хотелось, но придется ждать встречи до конца победы.

Дорогая мамаша! Мне очень приятно слушать, что Геня вам помогал и что вы живы, но здоровье плохое — плохо.

Я дорогая мамаша вам буду помогать. Вот на днях выпишу на тебя аттестат, денежный, и ты будешь получать деньги.

Но какую сумму я выпишу я тебе напишу потому что разрешают определенный процент из зарплаты (60% кажется), что можно то я вам буду помогать.

Пусть Женичка учится и в Суворовскую школу его должны принять обязательно я сам ему помогу в этом. Вы знаете дорогие, что когда я узнал; что Одесса снова наш свободный советский город то находясь на передовой я сейчас же вам написал в тот же день письмо и вот тогда я начал спрашивать у почтальона писем.

Может быть я что-нибудь не так написал или плохо то вы скажите, я ведь 3 года писем не писал и теперь совсем разучился. У меня в кармане сохранилось только одно письмо, которое Женичка написал мне в Ленинград в училище и вот это письмо я не раз перечитвыал, вспоминая про все и про всех. Скажи мама ему, что его письмо прошло со мной мной в кармане все бои, что он мне близок и родной; что я чувствовал его с собой в борьбе с врагом и что в памяти моей он остался такой же: Белокурый, маленький, щупленький, энергичный и я не раз прочитав письмо не вольно да слезу пущу. Ничего дорогие, придет время мы встретимся и снова дружной семьей вспомним о былом. Мама тебя может удивить, что я ни слова не вспомнил об отце; нет — я и от него получил письмо и ему отвечу и Гене напишу, когда узнаю адрес, ты мне обязательно сообщи их адреса или если отца возвратят на производство то также сообщи мне. Почему Геня не написал мне письмо или он все такой же самолюбивый остался?

Кажется написал все дорогие. Целую вас крепко, крепко тебя и Женечку и шлю свой фронтовой привет всем знакомым. Я по специальности артиллерист и передай, что мы фашистов бьем по-гвардейски. Мама если кто просит адрес; то дай пусть пишут письма — веселее воевать будет. Сейчас буду писать письмо Ефим Прохоровичу и Женичке письмо я напишу. Вот так до утра и буду писать. Сегодня у меня ночь писем.

Ну будьте здоровы и счастливы дорогие на днях я вышлю по почте 2 тысячи денег вам. Жду с нетерпением следующего письма. По возможности всегда буду вам отвечать. Крепко целую тебя дорогая мать и Женичку.

Мой адрес полевая почта 32154 Л Дементьеву Виктору Юлиановичу.

Ну вот и я кончаю вам надоедать своей писаниной с тем и остаюсь ваш сын гвардии старший лейтенант. Привет Вове с сыном и женой. Дементьев (поздравляю его) дяди Пети, тете Вассе, Лоре всем соседям».